"Последние из нас" | Отец яростный

"Все, кто любил меня, или мертвы, или оставили меня"...

Если Вы узнали эту цитату, то Вы уже догадались, что этот обзор будет об игре The Last of Us. Я предлагаю Вам взглянуть на события этой истории и ее героев с психоаналитической точки зрения.

И без лишних слов, начнем.

Анализировать я буду исключительно о первой части игры, вышедшей в 2013 году, не затрагивая ни сериала, ни вторую часть игры. На мой взгляд, в художественном плане они вторичны и не выдерживают никакого сравнения с оригинальной историей.

На тот случай, если Вы не знакомы ни с игрой, ни с сериалом, то заранее предупреждаю о спойлерах.

Саму идею вселенной и сюжета изначально придумал Нил Дракманн, а реализовала ее в игре группа авторов. Если кратко, то она о мужчине, который спасает девочку-подростка от опасностей постапокалиптического мира зомби во время путешествия через все Соединенные Штаты.

И здесь уже нужно больше рассказать об основном сюжете игры.

В 2003 году началась пандемия, которая превращала людей в агрессивных зомби. Главный герой - Джоуэл, отец-одиночка. В начале повествования его дочь гибнет. После, нас переносят на 20 лет вперед, в то самое будущее, где человечество уже адаптировалось и продолжает жить новой и тяжелой жизнью.

В новом мире есть остатки прежней официальной власти, поддерживающей старорежимный порядок в карантинных зонах, вездесущие повстанцы, называющие себя "светлячками", мародеры и грабители, ну и конечно же инфицированные, создающие плотное кольцо саспенса, вокруг всего происходящего.

Главному герою Джоуэлу, который превратился в прожженного контрабандиста и головореза, поступает заказ. Преодолеть 3000 км и доставить девочку-подростка по имени Элли в исследовательский центр. А все потому, что девочка обладает иммунитетом и в перспективе может стать ключом к изобретению лекарства от инфекции.

За время этого путешествия, полного смертельных опасностей, совершенно ожидаемо между взрослым мужчиной и девочкой-подростком возникает здоровая детско-родительская привязанность. Элли идеально попадает в роль погибшей 20 лет назад дочери Джоуэла.

История завершается трагедией. Джоуэл узнает, что для создания лекарства Элли придется умереть. Он впадает в ярость и попросту убивает всех врачей и "светлячков" и увозит Элли, все еще находящуюся под действием наркоза, прочь. Человечество теряет шанс на спасение и завершение игры окрашено в грустные тона.

Так почему обзор именно об этой игре?

Сначала вместо "Последних из нас" я хотел разобрать "Терминатора 2. Судный день". Но в данном случае история принялась писать себя сама. После пост-апокалиптической "Дороги" Кормака Маккарти с ее бескомпромиссной встречей с реальностью мне захотелось рассмотреть историю, в которой главный герой сопротивляется происходящим событиям. Предыдущий обзор на "Дорогу" Вы можете почитать у меня в группе / на канале.

С точки зрения создателей, центральная тема "Последних из нас" - это устанавливающаяся отцовско-дочерняя привязанность между Джоуэлом и Элли. С помощью этих отношений авторы исследуют, на что готов пойти человек, чтобы выжить и сохранить жизнь самых дорогих для себя людей.

Чем любопытны "Последние из нас" именно с психологической точки зрения? Первый элемент такого интереса - то, как Джоуэл реагирует на травматические события схожие с теми, что описываются в "Дороге".

"Ну а что такого с его реакцией?" - могут резонно спросить меня.

Дело в том, что при встрече с будущей болью от потери любимого человека Джоуэл выбирает впасть в ярость. И попросту разносит в щепки штаб-квартиру "светлячков". Этим он *отрицает* травму потери, регрессируя в более ранние стадии психического развития. Он замещает работу горевания яростными действиями. И ими же фактически предотвращает потерю. Именно это и есть цель ярости, но на практике редко получается, впав в ярость, избежать травмы.

Ненормальность также здесь в том, что этот выбор поведения - неосознанный. Ведь у нас нет ответа на вопрос, насколько такое поведение согласуется с потребностями рациональной, моральной, гражданской части Джоуэла и его Взрослого Я? Он ведет себя как ребенок в кабинете стоматолога - дерется с врачом, боясь боли и не давая удалить зуб с кариесом.

Минутка психотерапевтического ликбеза про ярость. Это - ультимативный механизм защиты из глубокого детства, последняя линия обороны, за которую психика, пожалуй, и не может отступить, даже если бы и хотела. Если человек в ярости, то значит он приближается к непереживаемой для него боли. И это не про выбор, а про способность или неспособность эту боль выдержать. И в данном контексте у Джоуэла условного внутреннего ресурса оказалось меньше, чем у Отца из "Дороги". В этом ключевая разница этих двух историй. Вины Джоуэла в этом нет. Так случается. Такова его уникальная динамика.

Но надо признаться, что скатывание в детство жутко притягательно. Когда я в первый раз смотрел эпизод с Джоуэлом, в стиле терминатора проходящего через противников как нож сквозь масло, я не мог удержаться от внутреннего торжества и подпрыгивал на месте.

И здесь можно плавно перейти от самой ярости как механизма защиты к реалистичности произошедшего. Ведь за торжествующим злорадством легко упустить из вида маловероятность того, что Джоуэл смог бы просто идя напролом в одиночку зачистить здание, полное опытных и хорошо вооруженных стрелков. Не нужно быть экспертом по тактической стрельбе, чтобы почувствовать здесь фальшивую ноту.

Тем не менее, таково видение авторов. И здесь, смею предположить, им не хватило брутального и бескомпромиссного реализма, которого так много, например, в произведениях Джорджа Мартина. Где главные и любимые герои гибнут точно так же, как и обычные люди в обычной жизни - непредсказуемо. Или как в "Дороге" из предыдущего обзора, где главный герой без всяких тузов в рукаве взял и попросту умер от ран и истощения. Подобно тому, как Кормак Маккарти спроецировал собственное горе умирания на мир "Дороги", так авторы "Последних из нас" создали в игровом мире "слепок" той психической динамики, на которую они были способны на тот момент.

Поэтому фальшивая нота становится двойной. С одной стороны авторы подводят главного героя к высшей точке одиночества и бессилия, но не решаются сделать финальный шаг в черноту потери любимого человека. С другой, оставляя протагониста с этим ужасом один на один, выход из этой ситуации они конструируют на уровне мечтаний восьмилетнего мальчугана, который побеждает всех злодеев "из последних сил".

Возможно, если бы авторы вывели этот эпизод по-другому, придумав более убедительный выход из тупиковой ситуации, то мой внутренний перфекционист сейчас бы не возмущался. Но увы. Поэтому в какой-то момент у меня даже проскочила мысль, а не в предсмертном ли мы сне Джоуэла? Может быть, все эти события проносятся у него в голове перед мысленным взором, а душа уже покидает его тело, простреленное и распростертое где-то в коридорах той самой больницы?

"Ну хорошо! - могут сказать читатели, - А как бы оно было на самом деле, если не фальшиво?" Думаю, очень просто - Джоуэла убили бы. Скорее всего охранники, конвоировавшие его на выход. А не они, так на первые же выстрелы сбежался бы весь личный состав "светлячков" и его бы точно застрелили, просто задавив огнем. Элли бы при этом также погибла в ходе операции. И всё. Как казнь Эда Старка.

Второй элемент психологического интереса - страх привязанности и ее неизбежность. Во многом здесь снова можно усмотреть параллели с "Дорогой", где Отец и Мать совершают выбор, быть им привязанными к своему сыну или нет. В "Последних из нас" свободы такого выбора в плане привязанности больше, и больше страха, с ним связанного.

В сериале нежелание привязанности более выражено, чем в игре, но в обоих случаях оно присутствует как со стороны Джоуэла, так и со стороны Элли. И здесь все понятно - мир, в котором они живут, полон непредсказуемости, поэтому привязываться к кому бы то ни было - себе дороже. Джоуэл вряд ли мог нормально к моменту основных событий истории оправиться и пережить трагическую потерю своей дочери, а Элли мало того, что сирота, так еще и в самом начале истории потеряла свою лучшую подругу.

Но начиная с Джона Боулби психотерапевты всех мастей и калибров все громче и настоятельнее твердят - потребность в привязанности одна из ключевых для человека. Мы созданы, не только, чтобы жить в обществе, но и для того, чтобы находиться в постоянных малых группах, будь то семья или парные отношения. Одиночество - ненормальное и стрессовое состояние для человека. Наша тяга к другому, - дружеская, интеллектуальная, романтическая, сексуальная, - словно вшитый в нас магнит, тяга которого никогда не ослабевает ни на мгновение.

Поэтому несмотря на страх, формирование привязанности Джоуэла и Элли неизбежно. И это хорошо и естественно, как возрождение человеческого общества из пепла любого апокалипсиса. Потому что привязанность - это про жизнь, про нормальное человеческое существование.

Третий элемент психологического интереса - классическая философская дилемма, сформулированная Федором Михайловичем Достоевским в "Братьях Карамазовых": **«Стоит ли счастье всего мира одной слезы на щеке невинного ребёнка?»**

По сути самого вопроса мне как терапевту сказать нечего. Психотерапия здесь следует за личным выбором человека и лишь помогает его присвоить. Да-да, хороший терапевт - это терапевт, принимающий клиента, совершающего *любой* выбор.

Но если рассматривать события в финале игры с точки зрения условного системного семейного психотерапевта, то уместно порассуждать о возможном нарушении границ Элли со стороны Джоуэла. Мол, она согласилась на операцию, а Джоуэл сделал ее попросту невозможной, решив за нее.

Но все аргументы здесь бессмысленны, посколько ни Элли, ни Джоуэл не знали изначально о том, что операция смертельна. Марлин (глава светлячков) не дала им этой информации, равно как и возможности что-то пересмотреть даже после того, как Джоуэл узнал об этом. Соответственно здесь речь о насилии с их стороны и ответном насилии со стороны Джоуэла, чтобы все это прекратить.

Чисто в теории, в нулевой точке перед операцией, с полной информацией о всех последствиях Элли могла бы принять решение пойти на нее добровольно. И с этим Джоуэлу пришлось бы как-то быть. Но авторы упростили дилемму, оставив Элли в неведении.

Если же говорить о личном взгляде, то тут для меня все определяет судьба. Будь я на мести светлячков, то мой внутренний Маккиавелли был бы однозначно за то, что не надо ни с кем сюсюкаться, а следует попросту решать задачу математически. Будь же я на месте Джоуэла... Даже не хочу думать, что было бы со мной, окажись я на его месте. Никому этого на самом деле не желаю.

Теперь о героях. Первый - Джоуэл.

Центральным мотивом, задающим тон его внутреннему миру, безо всякого сомнения является психолгическая травма из-за гибели Сары (его дочери) и непрожитое горе. Косвенных свидетельств этому я вижу три. Во-первых, к началу основных событий он не смог создать ни новую функциональную семью и так или иначе обзавестись детьми, ни даже мало-мальски гармоничную пару. Во-вторых, он с одной стороны сопротивляется возможной отцовской привязанности к Элли, с другой - сразу же попадает в нее. В-третьих, он попадает в эту привязанность настолько, что без нее его жизнь становится невозможной.

Здесь я бы сделал небольшую фокусировку. Тот факт, что Элли становится для него смыслом жизни, с одной стороны свидетельствуют о целительном характере их отношений, но то, что он идет на убийство, ложь и решения помимо ее воли, говорит о том, что он попадает в зависимость от ее наличия в своей жизни. На первом этапе, в качестве костыля это нормально, но в перспективе ему надо научиться жить в мире без Элли, если таковой вдруг наступит. И сюжет нам уже показал, как Джоуэл реагирует на приближение такой вероятности.

Если говорить о его характере в целом, то в сериале он изображен как достаточно неустойчивая и колеблющаяся личность. И я не понимаю вообще, что это дает, ведь в игре он куда более адекватен и производит гораздо лучшее впечатление. Остаются только домыслы вроде того, что сценаристы захотели специально ослабить его харизму, чтобы он не затмевал других персонажей, а в особенности Элли. Что из этих подходов более правдоподобно - рассуждать не берусь. Но в обоих случаях у меня вопрос - как в данной ситуации человек стабилизируется? Смотря сериал, у меня было ощущение, что показывают мужчину, относительно недавно потерявшего жену и теперь пытающегося прожить горе с помощью алкоголя. От игры же складывалось более цельное впечатление о Джоуэле, но вопрос был примерно тот же - каков источник стабильности для одинокого мужчины с дочерью подростком? И тут же вопрос вдогонку: почему отец не озаботился тем, чтобы ребенок рос в полной паре? Ведь для взрослеющей девочки особенно важно наличие женской ролевой модели. Но это уже совсем лирика.

Далее, с началом событий 2023 года возникает другой вопрос: почему он совсем не психопатичен, чего можно было бы ожидать? Поскольку с таким количеством насилия и убийств, он давно должен был превратиться в изрядно диссоциированного человека, мало способного на контакт со своей эмоциональной сферой. Рассуждать, насколько оно естественно, смысла не вижу - вряд ли кто-то в реальной жизни смог бы повторить жизненный путь Джоуэла и уцелеть.

Вторым протагонистом из отцовско-дочерней диады является Элли.

Со стороны, ее динамика, как ее рисуют авторы игры, полна событиями и интересна. Далее я кратко опишу то, что с ней происходило со своими комментариями.

Вначале она практически индифферентна к тому, что ее иммунность к инфекции становится катализатором целой череды событий. Перспектива стать спасительницой мира ее мало трогает. Однако с ходом путешествия она активно пытается взаимодействовать с Джоуэлом и постепенно лёд тает. Это абсолютно логично, поскольку Джоуэл идеально попадает в роль заботливого, надежного и защищающего родителя. Так начинает формироваться привязанность.

Затем в ее внутренний мир постепенно начинает вторгаться жестокость мира насилия и она становится его непосредственным участником. Здесь психика справляется и тоже нет особых вопросов. Но после встречи в Питтсбурге с братьями Генри и Сэмом и их гибели, Элли твердо решает дойти до Солт Лейк сити, чтобы помочь создать вакцину. Этот эпизод тоже весьма правдоподобен, поскольку именно так выглядит затрудненная работа горя. Вместо слёз и проживания потери, Элли уходит в "комплекс всемогущества", который побуждает ее найти что-то, что в ее власти, что она может сделать, чтобы облегчить свои страдания.

Далее происходят события из зимней части, где Элли становится объектом насилия со стороны каннибала-Дэвида. И после этого так же, как и Джоуэл, Элли закрывается. Такой уход в себя выглядит более уместным как реакция на проживание насильственной травмы. Хочется верить, что она проживает именно это, а не собственную "монструозность".

В последней части Элли "пробуждается к жизни" после встречи с дикими жирафами и подходит к финальным событиям вполне в ресурсном и собранном состоянии. Наиболее примечательным здесь видится то, как Элли реагирует на слова Джоуэла, после выхода из наркоза. С одной стороны ее мучает вина, за то, что она выжила, с другой стороны у нее есть смутные сомнения по поводу того, правду ли ей говорит Джоуэл.

Все это в целом и является финальной линией, после которой горевание по Генри и Сэму становится неизбежным. Поскольку нет больше возможности уходить от встречи с потерей за надежду поучаствовать в создании лекарства. Психика, конечно, может уйти в что-нибудь вроде неосознаваемой пассивной агрессии к Джоуэлу как наиболее безопасной фигуре и виновнику произошедшего или недифференцированную депрессию, но это домыслы. Пути психики неисповедимы.

История заканчивается на пронзительной грустной ноте и это правильно с психодинамической точки зрения. Только на мой взгляд Элли горюет вовсе не из-за гибели светлячков и неудачи с вакциной, а из-за смерти братьев в Питсбурге и скорее всего из-за смерти своей подруги Райли в самом начале.

Итак, как персонаж Элли вызывает у меня больше интереса, чем Джоуэл. Но то, как ее динамику описали авторы игры, не до конца удовлетворяет мой интерес. Дело в том, что Элли все еще ребенок и остро нуждается в присутствии значимого взрослого. Особенно отца, потому что вокруг мир полный угроз, что, собственно, в сюжете и реализуется. Но если брать во внимание историю ее депривации от родительской любви (она сирота), то она должна быть сверх всякой меры "заряжена" на прямой и косвенный поиск одобрения в попытке всячески заслужить любовь родителей или фигур их замещающих. Именно это должно, на мой взгляд, быть главенствующим вектором ее внутреннего мира.

И вот здесь, мне кажется, можно было бы нарисовать очень захватывающий конфликт, гораздо более полноводный и бурный. Конфликт, в котором Элли, как мотылек, рвется к неминуемой гибели, лишь бы быть хорошей в глазах призрачных родителей пусть и ценой собственной жизни. Тут же ей можно было бы противопоставить динамику Джоуэла со всем его цинизмом и плохо скрываемой болью, но со вновь возникшей и хрупкой привязанностью. Он бы всячески пытался удержать ее от опрометчивого шага. Противостояние могло бы достичь древнегреческих масштабов, а в итоге получили вялую вину и плохо сформулированные страдания Джоуэла.

В произведении в целом она лишена беспомощности ребенка и это делает эту историю гораздо менее надрывной. И это снова про нерешительность авторов выйти в территорию безжалостного реализма. Опять же Кормак Маккарти смог шагнуть в этот материал, изобразив полностью беззащитного ребенка. Есть ощущение, что в "Последних из нас" это могло быть продиктовано тем, что это произведение современное, в котором девочка должна быть сильной и ни в чем не уступать мужчине. Тут, как говорится, Бог им в помощь и "А зори здесь тихие" на летнее чтение.

Поэтому ранение и беспомощность Джоуэла в зимней главе выглядят во многом как момент необходимой в силу моды женской эмансипации. Поначалу кажется здорово, что она справляется со своим противником сама, без "рыцаря на белом коне". Но для меня более важно, что здесь становится видимой параллель переживаний Элли с "яростной" динамикой Джоуэла из последней части, но в меньшем масштабе. Она также впадает в ярость, чтобы защитить себя, делая примерно то же, что и Джоуэл. Вопрос того, а насколько это реально, чтобы 14-летняя девочка в одиночку смогла отбиться от взрослого мужчины, просто оставлю за скобками.

Но если обращать внимание на нереалистичность здесь, то нужно признать, что сам образ Элли соответствует скорее потере родителей лет в 12 или даже позже. То, что Элли может свободно говорить о горе и боли от потери близких людей видится маловероятным. Для того, чтобы быть в осознанном контакте с такими переживаниями, нужно много ресурса. Скорее всего в описываемых условиях, Элли бы вытеснила эти переживания и внешне очерствела, как это произошло бы с Джоуэлом.

На этом, я пожалуй, закончу обзорную часть.

Каков же будет вывод из всего вышесказанного? Кому погружение в эту игру могло бы принести терапевтическую пользу?

На мой взгляд, всем, кто хочет глубже зайти в тему детско-родительской привязанности, кто хочет испытать здоровую порцию экзистенциальной грусти, а также просто всем любителем постапокалипсиса и зомби жанра. Игра классная, история увлекательная. Местами в плане сюжетных поворотов не совсем реалистичная и может быть в финальном этапе несколько незрелая, но в целом очень цельная. К тому же поднимающая очень заряженные вопросы о важности привязанности и цене, которую люди готовы за нее заплатить. И в отличие от "Дороги", она не настолько мрачная.

Спасибо за внимание!

Надеюсь, Вам было интересно.

И до новых встреч!